The Earth is our mother, we must take care of her (c)
Тот самый условно-постапокалиптический рассказ. Он снова посвящен стихии, но, опять же, условно. Скорее, создан под впечатлением от нее.
И если встретите Реку - пожалуйста, передайте ей этот рассказик.
Река и кольцо
День, самый обычный день поздней весны. Солнце то скрывается за плывущими по небу густыми облаками, то ненадолго выныривает из-за них и освещает хвойный лес. Густые ели и высокие прямые сосны, лишь изредка перемежающиеся березами, осинами и дубами, похожи на радужку огромного глаза, если смотреть глазами птицы. Только зрачок у этого глаза совсем не черный, а голубой, к тому же вертикальный: с севера на юг на множество километров тянутся озера, соединенные меж собой широкими протоками.
Воды вернулись в столетиями соблюдавшиеся границы всего несколько месяцев назад, до того же птицы могли лицезреть зеленый глаз со зрачком, расширившимся почти во всю радужку. Невероятной силы тревога исходила от этого глаза, и спустись пернатые ниже, то обнаружили бы ее причину. Смытые разрушительным наводнением дома, застрявшие в ветвях тела животных и людей, отвратительно-сладкий запах разложения…
Но подобные картины были всюду, и лишившиеся гнезд птицы торопились туда, где разрушения были меньше. Оставались лишь падальщики. Они и помогали справляться с неизбежными последствиями засух, наводнений, войн и беззакония.
Прошло почти три года со дня, когда все стало совсем плохо. Где-то люди продолжали убивать и умирать. А для земель, раскинувшихся вокруг не имевших имен озер, ибо не осталось тех, кто давал им названия, наступил долгожданный период мира. Искавшие место, где они смогут начать жизнь заново, обретали его под сенью деревьев и среди полей. К воде приближались с опаской, а строиться на берегу пока не отважился никто – слишком свежи были воспоминания о гневе стихии.
Бредущая между деревьев светловолосая девочка была одной из таких. Ее семья теперь насчитывала только одного человека – маму. Прежде срока состарившаяся женщина, полностью поседевшая за одну страшную ночь, была уверена, что муж и сын живы. Что они не погибли в бурлящем потоке, полном мусора, обломков и других людей. Каждый вечер перед сном она плакала и молилась, прося о встрече с ними.
Девочка чувствовала, что единственное место, где можно увидеться с отцом и братом – небеса. И мама бы уже наверняка отправилась к ним, но оставалась она. В двенадцать лет выжить одной почти невозможно. Только это и удерживало здесь маму, давно переставшую относить себя к живым. Внутри она погибла тогда же, когда ее волосы потеряли иссиня-черный цвет, многие годы вызывавший зависть подруг.
Девочку все считали странной, даже сумасшедшей. Она понимала это, но не понимала, почему должна быть озабочена этим и многими другими вещами. Зачем, если тебе не подходит данное при рождении имя, отзываться на него? Девочка звала себя Рекой, и это было ее настоящим именем. Зачем бояться обезумевших от голода зверей, если именно этого делать не нужно? Река не боялась и тогда, когда ее окружили одичавшие собаки. Зачем? Она смотрела в глаза их вожаку и улыбалась, и тот увел стаю. И самое важное: зачем заставлять себя заботиться о дочери, если не можешь дать ей тепла своей души? Так ведь хуже для всех.
«Мама, я справлюсь. – говорила Река, держа мать за руку после одной из молитв. – Ты можешь идти. Правда…» Та плакала, обнимала ее и вновь плакала. Но девочка не чувствовала тепла. И ее собственное сердце болело, ведь она никак не могла помочь.
Разве что показать, что может жить сама. Река просыпалась до рассвета, быстро съедала скудную порцию и покидала домик, построенный ими на большой поляне. Девочка шла через лес, пересекала поле и вновь вступала под сень деревьев. Быстро, уверенно она шагала, по пути собирая съедобные травы, пока ноги не начинали по щиколотку увязать в иле, оставшемся после наводнения.
Тогда она начинала искать. Разгребая руками ил, подсохший сверху и влажный внизу, она собирала все, что можно было использовать самим или обменять в деревеньке неподалеку. Однажды ей даже попался целехонький пистолет; человек в деревне сказал, что сможет заставить его работать, и дал Реке банку консервированных ананасов. В тот вечер они с мамой устроили маленький пир. Были и вещи попроще. Куски арматуры, гвозди, какие-то детали… Пока в рюкзаке оставалось место, Река набивала его находками. А когда те уже начинали валиться из рук, возвращалась домой. Грязная, усталая, но довольная.
На следующий день Река несла товар в деревню и возвращалась с едой, медикаментами или другими вещами, смотря что им с мамой было нужно. А еще через день вновь рылась в иле в поисках того, что можно будет обменять завтра.
Если судить по солнцу, она трудилась вот уже почти пять часов. День был неудачным: пока рюкзак был заполнен только наполовину, а ведь обычно к этому моменту Река уже набирала вещи в руки. Да и не было действительно полезных предметов: так, металлолом, годный разве что для кузнеца. Тот еще, быть может, сумеет изготовить из него вилы или грабли.
Вздохнув, Река смахнула с плоского камня грязь и присела на него. Нужно было отдохнуть. Пока она не соберет полный рюкзак, домой не вернется. Как жаль, что она так слаба, все время вынуждена устраивать перерывы…
Девочка сидела, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные в замок пальцы, и смотрела в землю пустым взглядом. Ни единой мысли не проносилось в ее голове. Тело отдыхало, а разум словно впал в оцепенение. Река замечала, что подобное стало происходить с ней все чаще, куда-то исчезали и эмоции. Пока она собирала, то могла о чем-то разговаривать сама с собой, даже петь. А потом ее как будто выключали.
Наверное, она, как и мама, начинала умирать где-то внутри. «Жаль, – заключила Река, медленно моргая, – я ведь хотела помочь. Но вместо этого… Так, может?..»
Готовая перерасти в простое действие мысль прервалась и потонула во вспышке серебристого света. Река зажмурилась и, вскрикнув, закрыла глаза ладонями. Выход из состояния полного бездействия был столь резким, что девочку буквально оглушило. И вместо того, чтобы вскочить и, как требуют инстинкты, сражаться или убегать, она замерла.
В темноте плавали разноцветные круги. И все. Птицы продолжали мирные песни, шуршали листья на легком ветру. Река медленно открыла глаза и чуть погодя опустила руки. Вспышка, пробудившая в памяти образы прожекторов спасательного катера, крики людей в форме и запах нашатырного спирта, оказалась всего лишь крошечным бликом. Что-то металлическое лежало прямо у нее под ногами. Не попади на него луч солнца, Река бы и не заметила.
Девочка сползла с камня, забыв о всякой усталости, и погрузила пальцы в ил на некотором расстоянии от металлического предмета. Осторожно – иногда в нем находились насекомые или мелкие животные, а ведь могли быть и острые осколки или даже капканы. Кожа ощутила прикосновение чего-то шершавого. Полукруглое… похоже на плошку, заполненную грязью.
Река перебрала в голове все, что могло иметь подобную форму и быть опасным. «Вроде бы, ничего такого… тогда достанем». Соединив ладони лодочкой под шершавой плошкой, она потянула находку вверх. Та с сочным хлюпаньем поддалась. Фонтанчик грязной воды ударил Реку в щеку, оставил потеки на одежде.
Помогая себе оловянной ложкой, девочка принялась очищать добычу. Это действительно было плошкой, но какой-то странной. И только спустя несколько секунд Река поняла – перед ней половинка кокоса! Неровный срез, должно быть, сделанный какой-то пилой. А вот и следы двух дырочек: через одну вытекал сок, а вторая обеспечивала приток воздуха. Симпатично, но продать не удастся. Все-таки не до такой степени люди бедствуют, есть нормальная посуда. Но где же металл?..
В поисках того, что привлекло ее внимание, девочка очистила всю плошку. Оказалось, что изнутри она была украшена небольшими ракушками. Таких в округе не было, и Река предположила, что они взяты из моря. Держались ракушки крепко, недоставало всего парочки – гнев стихии обошел половинку кокоса стороной. Забавно, учитывая, что больше он никого и ничего не пощадил. А металла не было.
«Неужели показалось? Нет. Не могло. Упало!». Река положила плошку на камень рядом с рюкзаком и, опустившись на колени, принялась обследовать каждый сантиметр грязи под ногами. Почему-то найти источник той вспышки было так важно, хотя выручить за крошечный кусок металла можно совсем немного…
«Вот же он!». Девочка заметила знакомый блеск и подняла к самым глазам комок грязи. Двумя пальцами – она заметила, что те подрагивают – принялась освобождать таинственную вещь. Сердце билось так, будто Река открывала сундук с золотом пиратов. Хотя какой прок от золота? Скорее, будто она открывала нетронутый продуктовый склад.
«И все же первое сравнение оказалось ближе к истине». – с легким разочарованием подумала Река. На ее ладони лежало серебряное колечко. В коричневом камешке вспыхивали крошечные золотистые искорки. Девочка узнала авантюрин, мама когда-то украсила ключи от дома брелоком с этим камнем. И где-то в суматохе последних лет потерялся сначала брелок, а после и ключи.
Река крутила кольцо и не могла придумать, что с ним делать. В мире, окружавшем девочку, украшений не было. Были ржавый металл, ставшее привычным чувство голода, вечно грязные волосы и латанная-перелатанная одежда. Были обгрызенные ногти, консервы – если повезет, то даже дважды в день. А украшений не было. Река знала, для чего те нужны, но само понятие красоты казалось чем-то, оставшемся в старом мире. И вот эта самая красота вдруг буквально вылезла из грязи перед ней.
Девочка зацепила пальцами край куртки и протерла кольцо еще раз. Теперь то сияло еще ярче. Пожалуй, его можно было сравнить с чистой водой. Раньше ее продавали в бутылках, Река помнила это очень хорошо. Вот уж истинная красота, особенно если сравнить с тем, что они с мамой брали из колодца…
Но все же, что делать с находкой? Никто не согласится обмениваться на бесполезную вещицу. В городах, наверное, есть те, кому бы захотелось иметь серебряное колечко, но до города не один день пути. Выбрасывать нельзя – ведь она столько сил отдала, чтобы найти его. Оставался только один выход. Река подняла правую руку и пошевелила пальцами, выбирая тот, на который налезет кольцо. Остановилась на среднем.
Идеально. Как будто делали специально под нее. Девочка подняла руку еще выше, полюбоваться на игру света на металле. И вдруг замерла. Взгляд ее вновь стал пустым. Дыхание Реки замедлилось, а вскоре стало почти незаметным.
Вода, бесконечный океан. Всюду. В озере, в земле, в каждом дереве и в каждом животном. Течение уносит одних и обходит других, меняя мир так, как хотела видеть его стихия. Девочка чувствовала Ее, но не могла объять, как бы посмотреть на Воду со стороны. Вся вселенная была огромной рекой, и только сейчас девочка поняла, как, наверное, глупо звучало ее имя… Капля. Всего лишь капля. И в то же время – Река, Море. Вода. Она была стихией. Чувствовала, как проходит сквозь жабры рыб, отдавая им пузырьки воздуха. По коже пробегали мурашки, когда она ощущала шершавые камни, по которым несла свои воды. Ощущала жар утробы, из которой, как подрумянившийся пирог из печки, извлекали младенца где-то далеко-далеко на севере. Накрывала одеялом из снежинок старого волка, со смертью которого нашла свой конец и стая.
Мысли ревущим потоком неслись в ее голове, и девочка не могла сказать, какие из них принадлежат ей, а какие – гонящейся за добычей щуке. Она была всюду, чувствовала каждое создание, и это свело бы Реку с ума, будь она простым человеком. Но она была Водой. Стала ей в тот момент, когда надела кольцо.
Крошечная, но явно собственная мысль забилась где-то крошечной рыбкой, привлекая к себе внимание. Оглушенная Река потянулась к ней, как к якорю. Нужно что-то знакомое, хотя бы небольшая частица ее самой. Иначе унесет. Утопит.
«Но почему? – вопрошала девочка саму себя, растворившуюся в стихии. – Почему ты не сказала, что будет? Я надела украшение, но если я не хотела принимать судьбу?..»
С ней не говорили словами, но ответ пришел к Реке, мягко обволакивая ее. Не всегда мы все знаем заранее. Иногда нас просто используют, и мы можем выбирать лишь отношение: мучиться или принять. Это знание приносит боль, но она сама хотела знать.
И все же… если бы она могла сделать выбор сейчас, зная уже, что может обрести и что при этом потеряет. Возможно, это даже правда – она может решить еще раз. Снять кольцо и бросить его обратно в грязь? Или нет?
В ушах зазвучали слова, донесенные сквозь годы ручейком памяти. Были они из какого-то фильма, который шел по телевизору поздно вечером. Родители разрешили дочке не ложиться и посмотреть его с ними. Важность выбора определяется возможностью сделать его еще раз, когда уже знаешь, к чему он приведет…
Река с некоторым трудом сфокусировала взгляд на кольце. Она была слишком молода, чтобы задумываться о собственном предназначении, месте в мире и дальнейшей жизни. Даже не думала о том, что однажды собирать в иле будет нечего. Наверное, она бы вышла замуж. Когда-нибудь. Дети… хотя нет, это было в старом мире. Кто захочет детей, когда не уверен, встретит ли следующий рассвет?
Тогда… действительно, стоило признать: она не думала, что будет делать. И даже знала, почему. Она хотела помочь маме не чувствовать боль, но и только; сама Река, как она теперь понимала, тоже не хотела жить. Но эта мысль скрылась на самом дне озера ее души, и лишь всколыхнувшее его присутствие Воды показало девочке то, о чем она сама не догадывалась.
«Я… наверное, я хочу жить. Теперь, когда Ты со мной. Я не хочу расставаться. Мне просто было больно от того, что Ты решила за меня. Спасибо, что дала сделать выбор и мне».
Девочка обняла Воду, как обнимала когда-то маму. И та сомкнула объятия, принимая Реку в себя.
Возвращаясь домой, Река впервые за три года улыбалась. Рюкзак остался на камне, а вот плошку, в которой кольцо ожидало ее, девочка бережно несла в руках. Ноги слегка заплетались, несколько раз Река чуть не врезалась в деревья, но в последний момент обтекала их.
Ее улыбка не померкла, когда девочка увидела лежащую на полу лицом вверх маму, просто стала другой. С такой улыбкой прощаются с надолго уезжающим любимым. Грустно, но есть и капля радости: ведь однажды вы непременно встретитесь, а до того он всегда будет в твоем сердце.
Мама была христианкой, поэтому Река не стала ничего говорить. Не хотела мешать богу увести ее туда, где та хотела быть. Девочка просто опустилась рядом с матерью на пол и взяла ее ладонь в свои. Так она сидела, пока не почувствовала, что перед ней лежит просто тело.
– Пока. – прошептала Река. Она не знала, можно ли будет увидеться тем, кто ушел на небеса, с ней, когда она погрузится в глубины, но верила, что как-нибудь сумеет туда проплыть.
Работы предстояло много, но, к счастью, у нее была лопата. Руки наполнялись силой, о наличии которой девочка и не подозревала, и она копала, не испытывая усталости. А пока тело было занято, мысли неслись потоком, чего не было с ней уже давно. У Реки была цель. Найти людей, которые услышат то, что скажет им Вода ее устами. Построить место, куда смогут прийти услышавшие ее зов. И учить их. О, сколь многому их нужно научить. И сколько выучить самой…
Это было сложно, особенно если сфокусироваться и вспомнить о возрасте своего тела. Ее не примут всерьез. Могут ругать, бить... Но Река знала, что справится. Она не была одна. С ней была Вода, а значит, и весь мир.
Несет свои воды течение
Могучей вселенской реки.
Просто имей терпение,
Чтобы увидеть – все дороги легки.
Не дай возобладать потоку,
Ведь не лодка ты, но гребец;
Ты можешь противиться Року,
И даже смерть для борьбы не конец.
Но есть и тот путь, дорогая сестра,
По какому идти твое сердце захочет.
Чтоб встать на него, не жди ты утра,
Выступай! И помни: вода камень точит.
Станет милей за шажочком шаг,
Будет твой храм, построишь ты сказку.
Союз Вода освятит: ты и великий маг,
Вместе в мир принесете любовь и ласку.
Я написал начало лишь истории твоей,
На этом и закончу я свое участие.
Когда найдешь кольцо, то и перо возьми скорей;
Пиши! И напиши про счастье!
30 августа 2012, станция Гвардейское, что под Выборгом
И если встретите Реку - пожалуйста, передайте ей этот рассказик.
Река и кольцо
День, самый обычный день поздней весны. Солнце то скрывается за плывущими по небу густыми облаками, то ненадолго выныривает из-за них и освещает хвойный лес. Густые ели и высокие прямые сосны, лишь изредка перемежающиеся березами, осинами и дубами, похожи на радужку огромного глаза, если смотреть глазами птицы. Только зрачок у этого глаза совсем не черный, а голубой, к тому же вертикальный: с севера на юг на множество километров тянутся озера, соединенные меж собой широкими протоками.
Воды вернулись в столетиями соблюдавшиеся границы всего несколько месяцев назад, до того же птицы могли лицезреть зеленый глаз со зрачком, расширившимся почти во всю радужку. Невероятной силы тревога исходила от этого глаза, и спустись пернатые ниже, то обнаружили бы ее причину. Смытые разрушительным наводнением дома, застрявшие в ветвях тела животных и людей, отвратительно-сладкий запах разложения…
Но подобные картины были всюду, и лишившиеся гнезд птицы торопились туда, где разрушения были меньше. Оставались лишь падальщики. Они и помогали справляться с неизбежными последствиями засух, наводнений, войн и беззакония.
Прошло почти три года со дня, когда все стало совсем плохо. Где-то люди продолжали убивать и умирать. А для земель, раскинувшихся вокруг не имевших имен озер, ибо не осталось тех, кто давал им названия, наступил долгожданный период мира. Искавшие место, где они смогут начать жизнь заново, обретали его под сенью деревьев и среди полей. К воде приближались с опаской, а строиться на берегу пока не отважился никто – слишком свежи были воспоминания о гневе стихии.
Бредущая между деревьев светловолосая девочка была одной из таких. Ее семья теперь насчитывала только одного человека – маму. Прежде срока состарившаяся женщина, полностью поседевшая за одну страшную ночь, была уверена, что муж и сын живы. Что они не погибли в бурлящем потоке, полном мусора, обломков и других людей. Каждый вечер перед сном она плакала и молилась, прося о встрече с ними.
Девочка чувствовала, что единственное место, где можно увидеться с отцом и братом – небеса. И мама бы уже наверняка отправилась к ним, но оставалась она. В двенадцать лет выжить одной почти невозможно. Только это и удерживало здесь маму, давно переставшую относить себя к живым. Внутри она погибла тогда же, когда ее волосы потеряли иссиня-черный цвет, многие годы вызывавший зависть подруг.
Девочку все считали странной, даже сумасшедшей. Она понимала это, но не понимала, почему должна быть озабочена этим и многими другими вещами. Зачем, если тебе не подходит данное при рождении имя, отзываться на него? Девочка звала себя Рекой, и это было ее настоящим именем. Зачем бояться обезумевших от голода зверей, если именно этого делать не нужно? Река не боялась и тогда, когда ее окружили одичавшие собаки. Зачем? Она смотрела в глаза их вожаку и улыбалась, и тот увел стаю. И самое важное: зачем заставлять себя заботиться о дочери, если не можешь дать ей тепла своей души? Так ведь хуже для всех.
«Мама, я справлюсь. – говорила Река, держа мать за руку после одной из молитв. – Ты можешь идти. Правда…» Та плакала, обнимала ее и вновь плакала. Но девочка не чувствовала тепла. И ее собственное сердце болело, ведь она никак не могла помочь.
Разве что показать, что может жить сама. Река просыпалась до рассвета, быстро съедала скудную порцию и покидала домик, построенный ими на большой поляне. Девочка шла через лес, пересекала поле и вновь вступала под сень деревьев. Быстро, уверенно она шагала, по пути собирая съедобные травы, пока ноги не начинали по щиколотку увязать в иле, оставшемся после наводнения.
Тогда она начинала искать. Разгребая руками ил, подсохший сверху и влажный внизу, она собирала все, что можно было использовать самим или обменять в деревеньке неподалеку. Однажды ей даже попался целехонький пистолет; человек в деревне сказал, что сможет заставить его работать, и дал Реке банку консервированных ананасов. В тот вечер они с мамой устроили маленький пир. Были и вещи попроще. Куски арматуры, гвозди, какие-то детали… Пока в рюкзаке оставалось место, Река набивала его находками. А когда те уже начинали валиться из рук, возвращалась домой. Грязная, усталая, но довольная.
На следующий день Река несла товар в деревню и возвращалась с едой, медикаментами или другими вещами, смотря что им с мамой было нужно. А еще через день вновь рылась в иле в поисках того, что можно будет обменять завтра.
Если судить по солнцу, она трудилась вот уже почти пять часов. День был неудачным: пока рюкзак был заполнен только наполовину, а ведь обычно к этому моменту Река уже набирала вещи в руки. Да и не было действительно полезных предметов: так, металлолом, годный разве что для кузнеца. Тот еще, быть может, сумеет изготовить из него вилы или грабли.
Вздохнув, Река смахнула с плоского камня грязь и присела на него. Нужно было отдохнуть. Пока она не соберет полный рюкзак, домой не вернется. Как жаль, что она так слаба, все время вынуждена устраивать перерывы…
Девочка сидела, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные в замок пальцы, и смотрела в землю пустым взглядом. Ни единой мысли не проносилось в ее голове. Тело отдыхало, а разум словно впал в оцепенение. Река замечала, что подобное стало происходить с ней все чаще, куда-то исчезали и эмоции. Пока она собирала, то могла о чем-то разговаривать сама с собой, даже петь. А потом ее как будто выключали.
Наверное, она, как и мама, начинала умирать где-то внутри. «Жаль, – заключила Река, медленно моргая, – я ведь хотела помочь. Но вместо этого… Так, может?..»
Готовая перерасти в простое действие мысль прервалась и потонула во вспышке серебристого света. Река зажмурилась и, вскрикнув, закрыла глаза ладонями. Выход из состояния полного бездействия был столь резким, что девочку буквально оглушило. И вместо того, чтобы вскочить и, как требуют инстинкты, сражаться или убегать, она замерла.
В темноте плавали разноцветные круги. И все. Птицы продолжали мирные песни, шуршали листья на легком ветру. Река медленно открыла глаза и чуть погодя опустила руки. Вспышка, пробудившая в памяти образы прожекторов спасательного катера, крики людей в форме и запах нашатырного спирта, оказалась всего лишь крошечным бликом. Что-то металлическое лежало прямо у нее под ногами. Не попади на него луч солнца, Река бы и не заметила.
Девочка сползла с камня, забыв о всякой усталости, и погрузила пальцы в ил на некотором расстоянии от металлического предмета. Осторожно – иногда в нем находились насекомые или мелкие животные, а ведь могли быть и острые осколки или даже капканы. Кожа ощутила прикосновение чего-то шершавого. Полукруглое… похоже на плошку, заполненную грязью.
Река перебрала в голове все, что могло иметь подобную форму и быть опасным. «Вроде бы, ничего такого… тогда достанем». Соединив ладони лодочкой под шершавой плошкой, она потянула находку вверх. Та с сочным хлюпаньем поддалась. Фонтанчик грязной воды ударил Реку в щеку, оставил потеки на одежде.
Помогая себе оловянной ложкой, девочка принялась очищать добычу. Это действительно было плошкой, но какой-то странной. И только спустя несколько секунд Река поняла – перед ней половинка кокоса! Неровный срез, должно быть, сделанный какой-то пилой. А вот и следы двух дырочек: через одну вытекал сок, а вторая обеспечивала приток воздуха. Симпатично, но продать не удастся. Все-таки не до такой степени люди бедствуют, есть нормальная посуда. Но где же металл?..
В поисках того, что привлекло ее внимание, девочка очистила всю плошку. Оказалось, что изнутри она была украшена небольшими ракушками. Таких в округе не было, и Река предположила, что они взяты из моря. Держались ракушки крепко, недоставало всего парочки – гнев стихии обошел половинку кокоса стороной. Забавно, учитывая, что больше он никого и ничего не пощадил. А металла не было.
«Неужели показалось? Нет. Не могло. Упало!». Река положила плошку на камень рядом с рюкзаком и, опустившись на колени, принялась обследовать каждый сантиметр грязи под ногами. Почему-то найти источник той вспышки было так важно, хотя выручить за крошечный кусок металла можно совсем немного…
«Вот же он!». Девочка заметила знакомый блеск и подняла к самым глазам комок грязи. Двумя пальцами – она заметила, что те подрагивают – принялась освобождать таинственную вещь. Сердце билось так, будто Река открывала сундук с золотом пиратов. Хотя какой прок от золота? Скорее, будто она открывала нетронутый продуктовый склад.
«И все же первое сравнение оказалось ближе к истине». – с легким разочарованием подумала Река. На ее ладони лежало серебряное колечко. В коричневом камешке вспыхивали крошечные золотистые искорки. Девочка узнала авантюрин, мама когда-то украсила ключи от дома брелоком с этим камнем. И где-то в суматохе последних лет потерялся сначала брелок, а после и ключи.
Река крутила кольцо и не могла придумать, что с ним делать. В мире, окружавшем девочку, украшений не было. Были ржавый металл, ставшее привычным чувство голода, вечно грязные волосы и латанная-перелатанная одежда. Были обгрызенные ногти, консервы – если повезет, то даже дважды в день. А украшений не было. Река знала, для чего те нужны, но само понятие красоты казалось чем-то, оставшемся в старом мире. И вот эта самая красота вдруг буквально вылезла из грязи перед ней.
Девочка зацепила пальцами край куртки и протерла кольцо еще раз. Теперь то сияло еще ярче. Пожалуй, его можно было сравнить с чистой водой. Раньше ее продавали в бутылках, Река помнила это очень хорошо. Вот уж истинная красота, особенно если сравнить с тем, что они с мамой брали из колодца…
Но все же, что делать с находкой? Никто не согласится обмениваться на бесполезную вещицу. В городах, наверное, есть те, кому бы захотелось иметь серебряное колечко, но до города не один день пути. Выбрасывать нельзя – ведь она столько сил отдала, чтобы найти его. Оставался только один выход. Река подняла правую руку и пошевелила пальцами, выбирая тот, на который налезет кольцо. Остановилась на среднем.
Идеально. Как будто делали специально под нее. Девочка подняла руку еще выше, полюбоваться на игру света на металле. И вдруг замерла. Взгляд ее вновь стал пустым. Дыхание Реки замедлилось, а вскоре стало почти незаметным.
Вода, бесконечный океан. Всюду. В озере, в земле, в каждом дереве и в каждом животном. Течение уносит одних и обходит других, меняя мир так, как хотела видеть его стихия. Девочка чувствовала Ее, но не могла объять, как бы посмотреть на Воду со стороны. Вся вселенная была огромной рекой, и только сейчас девочка поняла, как, наверное, глупо звучало ее имя… Капля. Всего лишь капля. И в то же время – Река, Море. Вода. Она была стихией. Чувствовала, как проходит сквозь жабры рыб, отдавая им пузырьки воздуха. По коже пробегали мурашки, когда она ощущала шершавые камни, по которым несла свои воды. Ощущала жар утробы, из которой, как подрумянившийся пирог из печки, извлекали младенца где-то далеко-далеко на севере. Накрывала одеялом из снежинок старого волка, со смертью которого нашла свой конец и стая.
Мысли ревущим потоком неслись в ее голове, и девочка не могла сказать, какие из них принадлежат ей, а какие – гонящейся за добычей щуке. Она была всюду, чувствовала каждое создание, и это свело бы Реку с ума, будь она простым человеком. Но она была Водой. Стала ей в тот момент, когда надела кольцо.
Крошечная, но явно собственная мысль забилась где-то крошечной рыбкой, привлекая к себе внимание. Оглушенная Река потянулась к ней, как к якорю. Нужно что-то знакомое, хотя бы небольшая частица ее самой. Иначе унесет. Утопит.
«Но почему? – вопрошала девочка саму себя, растворившуюся в стихии. – Почему ты не сказала, что будет? Я надела украшение, но если я не хотела принимать судьбу?..»
С ней не говорили словами, но ответ пришел к Реке, мягко обволакивая ее. Не всегда мы все знаем заранее. Иногда нас просто используют, и мы можем выбирать лишь отношение: мучиться или принять. Это знание приносит боль, но она сама хотела знать.
И все же… если бы она могла сделать выбор сейчас, зная уже, что может обрести и что при этом потеряет. Возможно, это даже правда – она может решить еще раз. Снять кольцо и бросить его обратно в грязь? Или нет?
В ушах зазвучали слова, донесенные сквозь годы ручейком памяти. Были они из какого-то фильма, который шел по телевизору поздно вечером. Родители разрешили дочке не ложиться и посмотреть его с ними. Важность выбора определяется возможностью сделать его еще раз, когда уже знаешь, к чему он приведет…
Река с некоторым трудом сфокусировала взгляд на кольце. Она была слишком молода, чтобы задумываться о собственном предназначении, месте в мире и дальнейшей жизни. Даже не думала о том, что однажды собирать в иле будет нечего. Наверное, она бы вышла замуж. Когда-нибудь. Дети… хотя нет, это было в старом мире. Кто захочет детей, когда не уверен, встретит ли следующий рассвет?
Тогда… действительно, стоило признать: она не думала, что будет делать. И даже знала, почему. Она хотела помочь маме не чувствовать боль, но и только; сама Река, как она теперь понимала, тоже не хотела жить. Но эта мысль скрылась на самом дне озера ее души, и лишь всколыхнувшее его присутствие Воды показало девочке то, о чем она сама не догадывалась.
«Я… наверное, я хочу жить. Теперь, когда Ты со мной. Я не хочу расставаться. Мне просто было больно от того, что Ты решила за меня. Спасибо, что дала сделать выбор и мне».
Девочка обняла Воду, как обнимала когда-то маму. И та сомкнула объятия, принимая Реку в себя.
Возвращаясь домой, Река впервые за три года улыбалась. Рюкзак остался на камне, а вот плошку, в которой кольцо ожидало ее, девочка бережно несла в руках. Ноги слегка заплетались, несколько раз Река чуть не врезалась в деревья, но в последний момент обтекала их.
Ее улыбка не померкла, когда девочка увидела лежащую на полу лицом вверх маму, просто стала другой. С такой улыбкой прощаются с надолго уезжающим любимым. Грустно, но есть и капля радости: ведь однажды вы непременно встретитесь, а до того он всегда будет в твоем сердце.
Мама была христианкой, поэтому Река не стала ничего говорить. Не хотела мешать богу увести ее туда, где та хотела быть. Девочка просто опустилась рядом с матерью на пол и взяла ее ладонь в свои. Так она сидела, пока не почувствовала, что перед ней лежит просто тело.
– Пока. – прошептала Река. Она не знала, можно ли будет увидеться тем, кто ушел на небеса, с ней, когда она погрузится в глубины, но верила, что как-нибудь сумеет туда проплыть.
Работы предстояло много, но, к счастью, у нее была лопата. Руки наполнялись силой, о наличии которой девочка и не подозревала, и она копала, не испытывая усталости. А пока тело было занято, мысли неслись потоком, чего не было с ней уже давно. У Реки была цель. Найти людей, которые услышат то, что скажет им Вода ее устами. Построить место, куда смогут прийти услышавшие ее зов. И учить их. О, сколь многому их нужно научить. И сколько выучить самой…
Это было сложно, особенно если сфокусироваться и вспомнить о возрасте своего тела. Ее не примут всерьез. Могут ругать, бить... Но Река знала, что справится. Она не была одна. С ней была Вода, а значит, и весь мир.
Несет свои воды течение
Могучей вселенской реки.
Просто имей терпение,
Чтобы увидеть – все дороги легки.
Не дай возобладать потоку,
Ведь не лодка ты, но гребец;
Ты можешь противиться Року,
И даже смерть для борьбы не конец.
Но есть и тот путь, дорогая сестра,
По какому идти твое сердце захочет.
Чтоб встать на него, не жди ты утра,
Выступай! И помни: вода камень точит.
Станет милей за шажочком шаг,
Будет твой храм, построишь ты сказку.
Союз Вода освятит: ты и великий маг,
Вместе в мир принесете любовь и ласку.
Я написал начало лишь истории твоей,
На этом и закончу я свое участие.
Когда найдешь кольцо, то и перо возьми скорей;
Пиши! И напиши про счастье!
30 августа 2012, станция Гвардейское, что под Выборгом
@темы: Проза
-
-
07.09.2012 в 17:02когда ее окружили одичавшие собаки. Зачем? Она смотрела в глаза их вожаку и улыбалась, и тот увел стаю— за-чем? на языке зверей взгляд в глаза-вызов. А вот спокойный игно-ор - это уже демонстрация уверенности в себе.
Мне казалось, что зоопсихология интересует молодежь. Сейчас и про собачью психологию, и про кошачью столько передач интересных!
Река смахнула с плоского камня грязь— о, вот это сильно! глиняный пласт (я уж молчу о налипшей тине, слизи - чего там ещё бывает...) лёгким движением детской руки отправляется полетать.
гнев стихии обошел половинку кокоса стороной. Забавно, учитывая, что больше он никого и ничего не пощадил— а целёхонький пестик уже не в счёт? и вообще, кажется, что предметов много уцелело. та же банка консервированных ананасов.
«И все же первое сравнение оказалось ближе к истине». – с легким разочарованием подумала Река— неверное оформление прямой речи. и книгообразно же выражается барышня! литературно зело. наверное, сейчас шестиклассники такого не говорят, а ведь эта девчушка только до третьего-четвертого в школу ходила... полноценно ходила.
Были обгрызенные ногти, консервы – если повезет, то даже дважды в день— э, а почему не было растение- и животноводства? охоты? ловли рыбы?
Накрывала одеялом из снежинок старого волка, со смертью которого нашла свой конец и стая.— Объясните, как это - умерли в один день? На мине, что ли, подорвались? (с) Из стаи в живых остался один волк? ну так, может, так и напишете?
Крошечная, но явно собственная мысль забилась где-то крошечной рыбкой— крошечная-крошечной. в одном предложении. и так-то было ску-учно...
ску-учно - ибо кругом мельтешат обрывки. то непрописанный потоп, который коснулся почему-то далеко не всех (выжили самые слабые!), то предчувствуемое будущее, в котором обтекающая деревья девочка решает смириться с побоями... под энту мессию в юбке почему-то никакого базиса не подведено, кроме "так надо". расширенная версия этого выражения - вот что такое текстик сверху.
бЯзумие и крайняя оригинальность рожденного замысла уверенно самовнушаются где-нибудь в уединённом уголке. а на большой воде, хе-хе, эти остро выпирающие индивидуальные черты хорошо если потянут на нюансы.
ничего выдающегося, как в сценарии к "гневу войны". "год оф вар" через декорации постоянно светится, финальный босс у них - дракон... рукалицо.
вертолетом главгад быть не мог по причине мифологического сюжета
и отсутствия в игре серьёзного Сэма))короче, неоригинально.
но, за исключением ПР, грамотность порадовала.
-
-
07.09.2012 в 17:28-
-
07.09.2012 в 18:09-
-
07.09.2012 в 18:58-
-
07.09.2012 в 20:18-
-
07.09.2012 в 20:21-
-
07.09.2012 в 20:36И причесать бы текст, а то лохматится и ерошится)
-
-
07.09.2012 в 20:45-
-
07.09.2012 в 21:03Просто в глаза бросается кое-что. Например, "похожи на радужку огромного глаза, если смотреть глазами птицы" - можно написать "с высоты птичьего полета", как-то логичнее, не?
Или предложение "Быстро, уверенно она шагала..." как-то противоречит "Как жаль, что она так слаба..."
"Были обгрызенные ногти, консервы – если повезет, то даже дважды в день." - и ногти, и консервы дважды в день?
"Крошечная, но явно собственная мысль забилась где-то крошечной рыбкой, привлекая к себе внимание." - об этом уже говорили.
В общем, я понимаю, что меня возможно ждет что-то в духе "раз не нравится, не читай")
-
-
07.09.2012 в 21:16Я не начинаю разбор постов только потому, что нахожу это бесполезным и ведущим лишь к отрицательным эмоциям с обеих сторон. И поэтому я просто благодарю вас за чтение, и уж вам решать, хотите ли вы читать меня дальше. И хотите ли критиковать. Главное - чтобы вам самим было приятно)
-
-
07.09.2012 в 21:20-
-
07.09.2012 в 21:26«ждет что-то в духе "раз не нравится, не читай»
«Кажется, когда выкладываешь свое некое творчество, нормально быть готовым, что это творчество - в данном случае текст - могут прочесть и как-то прокомментировать»
Ммм... да, логично. Оо И что? Вы комментируете ради своего удовольствия, я благодарю за комментарии, иногда проясняя какие-нибудь моменты. Вот и всё.
-
-
07.09.2012 в 21:33-
-
07.09.2012 в 21:36-
-
08.09.2012 в 19:46другое дело - критик по привычке высказывается, но привычка уводит в лес, где дрова, и получается в какой-то мере бесплатно; что же, разбазариванию у нас нынче решительный бой дают.